«Баллада» об одинаковой судьбе

Война. Очень сложное слово. В нем сразу сплетаются поражение и победа, боль и радость, утраты, кровь, ненависть, ужас, страдания и смерть. Все хорошее, что можно придумать, перечеркивает война. Пять букв вместе сшивают тысячи судеб, делают равными перед смертью самых разных людей. На расстоянии сотни километров в Великую Отечественную войну схожая судьба и горечь потери стали одинаковыми для двух людей, которые никогда не встречались: Минай Шмырев и Николай Колтун потеряли родных в пожаре войны.

Удивительный артефакт можно увидеть в Ивацевичском историко-краеведческом музее – четыре страницы, которые в годы Великой Отечественной войны чья-то рука вырвала из немецкого учетного журнала, а позже с осторожностью, прямо по немецкому готическому шрифту писали на белорусском языке во время занятий ученики лесной школы. Эти четыре листа сохранили написанную заботливой рукой «Балладу о четырех заложниках» Аркадия Кулешова. Когда читаешь это произведение, можно заметить одну особенность – в партизанской тетрадке «баллада» на 12 строк больше, чем мы привыкли видеть ее теперь.

Минай Шмырёв известен как выдающийся организатор партизанского движения в Витебской области, командир 1-й Белорусской партизанской бригады. После нескольких неудачных попыток уничтожить партизана нацисты арестовали мать, сестру и четверых детей Миная Шмырёва – 3-летнего Мишу, 7-летнюю Зину, 10-летнего Серёжу и 14-летнюю Лизу. Их доставили в посёлок Сураж. Ультиматум поставлен простой: жизни женщин и детей в обмен на партизанского командира. Немцы сильно укрепили гарнизон поселка, поэтому о штурме не было и речи. Минай Шмырёв решил, что такого права у него нет. Он лично был готов сдаться немцам, но Миная остановили его партизаны. Не было никаких сомнений в том, что командира ждёт публичная казнь. А в то, что его семью освободят, никто не верил – оккупанты не считали нужным держать слово, когда речь шла о «недочеловеках». 14-го февраля 1942 года все родные Миная Шмырёва были расстреляны. Нацисты не пощадили ни 100-летнюю женщину, ни 3-летнего мальчишку.

Под впечатлением от этой жуткой истории корреспондент армейской газеты «Знамя советов» Аркадий Кулешов написал свою знаменитую «Балладу о четырех заложниках», которая вышла 25-го июля 1942 года в центральной газете «Известия». Поэт не знал, что в том же 42-м году эта история повторилась, но уже на ивацевичской земле.

Пройденный жизненный путь Николая Колтуна, ничем не примечательного человека, был характерен для революционеров, боровшихся в тяжелых условиях подполья. Василий Цветков вспоминает его слова: «Внезапно грянула война, а мне еще не удалось насладиться свободой, пришедшей с востока, спокойно пожить с семьей после длительного тюремного заключения. Семь лет я провел в одиночных камерах гродненской, варшавской, равичской тюрем как особо опасный для буржуазной Польши политический преступник. Пережил пытки, думал, не выдержу, но не пал духом».

Немецкая армия обошла непокоренную Брестскую крепость и стремительно двигалась на восток. Оставаться дома Николаю Харитоновичу, председателю сельсовета, коммунисту, было равносильно смерти. Пришлось покинуть семью и уйти в леса. Несколько дней он был один, продукты брал у знакомых в соседних деревнях. Потом пришли в лес сын Коля, Макар Колтун (однофамилец), Николай Кузьменя. Начали собирать оружие, оставленное на местах боев, устанавливать связи с надежными людьми в ближайших деревнях.

За Колтуном начали охотиться. За его голову пообещали большую сумму немецких марок. Харитонович, как звали Колтуна его друзья, был для оккупантов опасным человеком. Член КПЗБ с 1927 года, он пользовался большим авторитетом, мог повести за собой народ и возглавить вооруженную борьбу против немцев. Особое рвение в поисках партизана проявлял комендант полиции Ивацевичского района бывший петлюровский поручик Алексей Негробецкий. После первой попытки поймать Колтуна дома он решил действовать иначе и выставил у домов всех ушедших в лес засады. 12 августа в засаду у своего дома попал Николай Кузьменя. После побоев и пыток Николая убили, так ничего не узнав о Колтуне.

Когда Колтун узнал о случившемся, он решил сам направиться в деревню, чтобы найти карателей. Подкравшись к своему дому, он заметил рядом игравших дочек – Лену и Машу. Он решил, что засады нет, однако в последний момент интуитивно почувствовал опасность. Неожиданно со двора вышел немецкий солдат и, схватив девочек, потащил их к дому. На дворе появились незнакомые люди, послышались крики жены. Резким ударом сбили ее с ног. Потерявшую сознание женщину поволокли за волосы по земле к стоявшей в укрытии машине. Потом подожгли дом. Колтун встал с земли и долго смотрел вслед уходившей машине. Пожар никто не тушил.

Спустя несколько месяцев Негробецкий, убедившись в бесполезности дальнейшего ожидания прихода с повинной Николая Колтуна, приказал расстрелять находившуюся под стражей его жену.
Василий Цветков в своей книге «Своими глазами» воспроизвел этот момент: «Полураздетую Агриппину вывели в поле и поставили возле выдолбленной в мерзлой земле ямы. Рядом всхлипывали замерзающие дочки, они еще не понимали происходящего. Детей поставили перед матерью, чтобы она их видела. Агриппине объявили решение, залязгали затворы винтовок. Потом стало тихо. И вдруг раздалась команда. Прозвучал залп. Смертельно раненной упала Агриппина на землю, застонала и попыталась подняться. После второго залпа ее сердце перестало биться».
Девочек вскоре удалось выкрасть из немецкой комендатуры пасынку Колтуна Михаилу Сивене, но маленькая Алёна погибла через несколько месяцев.

Что может быть тяжелее для отца, чем потеря семьи? Боль, которую пережили Минай Шмырев, Николай Колтун и тысячи наших соотечественников, невозможно представить и понять. Аркадий Кулешов своей балладой связал не одну судьбу, однако его 12 заключительных строк стали причиной постоянных ссор с супругой. Поэт пытался показать жертву героя, отдавшего своих детей на алтарь войны во имя будущей победы. Но все же его супруга смотрела на решение Миная как на измену своей семье. Сложно оценить это решение с двух противоположных сторон – со стороны мирной жизни и жизни военной. С уверенностью можно сказать, что невозможно излечить боль отца, пережившего такое. Эту боль невозможно заглушить уже ничем.

А старая, потрепанная тетрадка ученика партизанской лесной школы не только рассказала нам эту историю, но сохранила те самые 12 строк, что вносили разлад в семью военного журналиста и белорусского поэта Аркадия Кулешова:

Не явился,
Не покорился,
Не повел он детей из плена
На свободу.
Немцам в угоду.
Поседел, — говорят
о нем люди,
Сыновья партизанского края.
Долго мстить палачам
мы будем
За убитых детей Миная.
Наши танки вытиснут дату
На немецких спинах и касках,
Наши сабли допишут балладу
Про убитых детей
партизанских.

Сергей МОЧАЛОВ.